Бернард Лиетар:

Вообще-то я не люблю говорить о проблемах.

Когда-то давно я решил, что намного интереснее говорить о решениях.
Давайте начнем с нескольких выводов, которые были в включены в книгу, написанную много лет назад. Намерение, с которым я писал книгу, – избежать той ситуации, в которой мы оказались сейчас.
Но нам не удалось избежать проблем.

ДЕНЕЖНАЯ СТЕНА

Есть четыре проблемы, или мегатенденции, без решения которых мы не сможем продвинуться дальше. Первая мегатенденция – возрастная волна.

Это касается каждого из нас.
Когда в начале XIX века Бисмарк решил, что людям в возрасте 60–65 лет необходима пенсия, продолжительность жизни в Германии, которая была на тот момент одной из самых продвинутых стран, составляла всего 48 лет.
Не так уж много людей могли получить эту пенсию.

Две трети населения Земли, которые когда либо достигали возраста 65 лет, живут в настоящее время.

Вторая мегатенденция еще десять лет назад не рассматривалась как нечто серьезное – изменение климата и исчезновение биологических видов.

Третья мегатенденция – информационная революция, о которой мы слышали лишь хорошее.
Но и здесь не все так просто.

И последняя мегатенденция – денежная нестабильность.
Я убежден в том, что все четыре мегатенденции сходятся сейчас.
И в ближайшие десять лет надо будет решить эти проблемы, иначе игра будет окончена.

Каждая из этих мегатенденций имеет свое денежное выражение.
Я убежден, что не будет найдено решения этих проблем, пока мы не решим основных вопросов, связанных с деньгами.
Как обеспечить финансирование населения Земли, когда четверть его достигнет пенсионного возраста? Япония выйдет на этот уровень в ближайшие пять лет, Европа – через десять лет, США – через 15, а Китай – через 20.
Как обеспечить существование и заработок миллиардам людей в условиях роста технологий, не нуждающихся в рабочих?
AT&T достигает очень хороших результатов, хотя там работает всего 40 000 человек.
Существует системный кризис взаимоотношений корпораций и общества: корпорации оперируют краткосрочными планами, а обществу нужно решать долгосрочные проблемы.
Корпорации сегодня определяют наше будущее.
И последний вопрос: как жить в состоянии глобального финансового кризиса, что произойдет, если случится крах доллара?
Сейчас этот кризис – лишь вопрос времени.
Найдете решение этих проблем без денег?
Возможно ли это?
Иными словами, мы наталкиваемся на «денежную стену».
Я упираю на поиск решения из-за того, что традиционные решения оказываются несостоятельными.

ЧТО ТАКОЕ ДЕНЬГИ?

Давайте обсудим очень простые вопросы.
Откуда появляются деньги, кто их создает?
Правительство?
В США большинство людей именно так и считают, потому что на банкнотах размещены портреты президентов и слоган In God We Trust.
Однако правительствам необходимо зарабатывать деньги через налоги или брать в долг у банковской системы.
Следующая идея, которая приходит в голову: деньги создают Центробанки.
В некоторых странах Центробанки печатают деньги.
Когда телевидение показывает сюжет про деньги, обычно он сопровождается печатным станком, из которого вылетают купюры, и мы все думаем, как было бы хорошо завести такой станок у себя в подвале.
Но лишь 5% денег, циркулирующих в мире, – бумажные, 95% существуют в электронном виде.
Так кто создает деньги?

Каждый доллар, каждый евро, каждый рубль представляет чей-то долг: долг правительства, корпорации либо человека.
Но это долг.
Если бы каждый захотел погасить свой долг, не осталось бы ни единого цента: образовались бы дыра и долг по процентам за использование денег.
Именно так деньги и создаются.
Так что такое деньги?
Я предлагаю собственное рабочее определение денег – то, чем они являются онтологически.
Деньги – это соглашение, брак, контракт, которое существует в рамках сообщества и которое мы подписываем неосознанно.

Если соглашение перестает удовлетворять интересам сторон, его можно поменять.
Как только кто-то изобрел понятие брака, на следующий день появился другой человек, который придумал развод.
С деньгами немного иначе, потому что мы даже не знаем, где появилось это соглашение.
Благодаря тому, что мы не пользуемся определением, а говорим о деньгах лишь в понятиях функции, мы и не обсуждаем это.
Почему так случилось?
Почему мы можем иметь докторскую степень в экономике и ничего не знать о деньгах?
Мы живем с так называемым слепым пятном.
Слепое пятно есть у каждого, оно расположено в том месте, где глазной нерв входит в сетчатку.
Именно в этой точке глаз ничего не видит.

Наши мозги идеологически промыты.
Интересно, что и коммунисты, и капиталисты примерно одинаково промывали мозги.
Есть академические табу, есть те, кто заинтересован в сохранении существующего порядка вещей.
У слепого пятна в нашем глазу есть лишь одна причина, а у слепоты в отношении денег – целых четыре.
В течение 150 лет существовала идеологическая поляризация, два разных способа организации промышленного общества – коммунистических и капиталистический, между ними шла большая война.
В рамках каждой из этих школ существовали свои подшколы, которые тоже воевали друг с другом как сумасшедшие, было написано сто тысяч книг по поводу коммунистической системы, миллион книг по поводу капиталистической.

И ни одной книги не было написано о том, что их роднит.
А их объединяет монополия на деньги.
Самое существенное различие состоит в том, что у коммунистов банковская система принадлежит государству, а у капиталистов – относится к частному сектору.
В обоих случаях мы имеем дело с банковским долгом, потому что это единственный способ функционирования системы.

В чем отличие Нобелевской премии по экономике от остальных?
Пять Нобелевских премий были учреждены в 1905 году фондом Альфреда Нобеля: по физике, литературе, химии, медицине и премия мира.
В 1967 – 62 года спустя – была учреждена премия по экономике памяти Альфреда Нобеля.
Ее учредил Центральный банк Швеции, платится Центробанком Швеции, и решение о награждении принимает Центробанк Швеции.

«МАЛЕНЬКИЕ МЕДВЕЖАТА» ВМЕСТО ДЕНЕГ

У меня есть два решения, которые могут оказаться полезными для России, вне зависимости от того, случится ли кризис доллара.
Если он случится, то эти решения окажутся жизненно важными.
Первое предложение решает проблему безработицы и уже не является инновацией – это то, что функционирует в настоящий момент.

Первое предложение имеет название «цепочка коммерческого кредита» (Commercial Credit Circuits – C3) и функционирует в Бразилии и Уругвае.
Цель этой системы – решение проблемы малого и среднего бизнеса, которая называется cash flow.
Механизм следующий.
Представим, что я представляю малый или средний бизнес.
Когда я что-то покупаю у крупной компании, мне надо оплатить счет в течение 30 дней.
Когда я что-то продаю, я, в лучшем случае, получу оплату в течение 90 дней.
Для решения этой проблемы есть факторинг, но в Европе, чтобы им воспользоваться, нужно иметь оборот в 2 млн евро в месяц, а это далеко не малый бизнес.

Каково же решение?
Я беру свой счет-фактуру со сроком погашения в течение 90 дней, страхую его (если крупная компания обанкротится в течение 90 дней, то расходы покроет страховая компания).
В Уругвае стоимость страховки – 1%, потому что вероятность того, что крупная компания или правительство обанкротится, очень мала.
Ввожу этот счет-фактуру в сеть (представим, что счет был на 1 млн рублей), взамен получаю миллион единиц C3.

Можно назвать их «маленькими медвежатами».
И я могу заплатить своему поставщику сейчас этими «маленькими медвежатами», или через 90 дней – рублями.
Если вы хотите получить рубли, то это возможно, но вам придется оплатить процент по банковской ставке за 90 дней.
Либо вы можете оплатить услуги одного из своих поставщиков, и он может решить: принимает ли он «маленьких медвежат», или платит процент.
Тем временем, проходит 90 дней.

Крупная компания оплачивает счет рублями, и все «маленькие медвежата», которые функционировали в сети, превращаются в рубли без каких-либо затрат.
Очень просто.

В Уругвае было принято решение, что валюта C3 приемлема для уплаты налога, после чего все стали принимать ее к оплате.
Вы можете оплатить этим счета за электричество, воду, телефон.
Таким образом, Уругвай – первая страна в мире, которая использует две валюты для оплаты налогов.

TERRA ПРОТИВ ДОЛЛАРА

Второе решение я назвал Terra.
Это глобальная валюта, которая не является ничьей национальной валютой.
Цель этой системы иная.
Я рассматриваю его как возможность заставить корпорации задуматься о долгосрочной перспективе, создать такую валюту, которая бы выдержала любой кризис, в том числе и крах доллара.

Во-первых, посмотрим, почему корпорации оперируют краткосрочными планами, для чего мы должны понять роль процента.
Возьмем очень простой пример.
Предположим, у нас есть выбор: инвестировать в сосны или дубы.
Для упрощения скажем, что сосна через 10 лет стоит $100, а дуб стоит $1000 через 100 лет.
Я могу получить один и тот же результат, продав в десять раз больше сосен.
Но тут вступает процент – 5% годовых.
Дисконтирование $100 по ставке 5% дает $61,39 через 10 лет, стоимость дуба через сто лет будет $7,6.
В обществе, в котором существует такой вариант денег, будут сажать только сосны.
Мы мыслим краткосрочно.

Если мы возьмем отрицательный процент – demurrage.
Странно, правда?
Кстати говоря, это когда-то существовало.
При использовании подобного процента сосны стоят $167, а дуб стоит $168 000.
И это не теория.
Две цивилизации уже использовали этот принцип – Династический Египет и Средневековая Европа (X-XIII века).
Они построили то, что пережило века.
Вы по-прежнему можете поехать и посмотреть на египетские храмы, которым более 4000 лет, вы можете посмотреть на соборы Европы, построенные 1000 лет назад.
А что останется от нашей цивилизации через тысячу лет?
Кроме ядерных отходов?
Если бы мы использовали валюту с такой природой, мы бы мыслили долгосрочно.

Представьте, что мы основываем валюту на корзине: 1 Terra = 1 баррель нефти + 10 бушелей пшеницы + 1/10 унций золота + 1 тонна выбросов CO2 и так далее.
Все, что может быть стандартизировано, может быть включено в эту корзину, которая оказывается в четыре раза менее волатильна, чем доллар, более устойчива к инфляции, потому что инфляция определяет стоимость того, что включено в эту корзину, и полностью обеспечена.
Таким образом, это здоровая валюта.
Стоимость хранения составляет примерно 3,5% в год.
Кто оплачивает эти расходы?
Держатели валюты.

По модели платежной системы Visa должен быть создан Terra Alliance, все члены которого должны удовлетворять определенным критериям.
Знаете, где находится штаб-квартира Visa?
Нигде.
Visa состоит из 140 000 контрактов, один из которых касается того, как менять правила.
Штаб-квартиры нет.
Есть операционные центры, где обрабатываются данные, но решения принимают именно участники системы.

Возьмем нефтедобывающую компании, которая продает 1 млн баррелей нефти в Terra Alliance, обеспечивая кредит на эквивалент проданного сырья.
С помощью Terra они могут оплачивать услуги своих поставщиков.
Это стандартизированный биржевой рынок, который функционирует и для стандартных валют.
В каждой компании есть отдел, занимающийся биржевой торговлей, заключением контрактов, например, Siemens продает технику в обмен на шерсть верблюдов, затем они продают эту шерсть еще кому-то.
Идея Terra похожа, но она стандартизирована, а значит, принимается банками.
И это валюта с отрицательным процентом.

Эта система защищена от цикличности.
При рецессии появляются признаки избытка товаров, сырья.
Если я продам его на рынке, я смогу получить не очень хорошую цену, если я оставлю его себе, я буду платить за хранение, а если я внесу его в Terra Alliance, кто-то другой будет нести расходы.
Например, почему для BP важно иметь 90% счетов не в британских фунтах, почему IBM проводит счета в долларах?
Terra оказывается защищенной от инфляции, и позволяет более верно сравнивать результаты.
Почему у Бразилии в какой-то момент оказалась хорошие финансовые показатели?
Да потому что доллар упал.
Эта валюта позволит выравнять эти дисбалансы.
До тех пор, пока мы используем валюту с положительным процентом, мы не сможем обеспечить устойчивость экономики.
Terra позволит привести в соответствие интересы акционеров корпораций и общества.

Идеи дополнительных валютных систем сегодня кажутся настолько же удивительными, насколько удивительными казались несколько лет назад программы с открытым кодом.
Готов поспорить, что лет через 10 подобные решения будут использоваться.